Запомните, Рошфор, нет такого народа, которого бы я не мог посадить в Бастилию (с)
Я придурок. Да... но я снова перечитываю... и снова реву, снова до дрожи... Не могу, все таки такие книги - одни на миллион.
читать дальше
Тропа кончалась площадкой шагов десяти в поперечнике. С одного боку она обрывалась в гудящую, утробно громыхающую пустоту, с других сторон высились неприступные стены утесов. Кое-где виднелись устья пещер, но бежать явно было больше некуда и прятаться негде. Туманная Скала исполинским каменным пальцев указывала в небеса. Она стояла здесь с рождения мира. Она будет точно так же стоять здесь и завтра, и еще через тысячу лет. И точно так же будут огибать ее вершину розовые облака.
Достигнув площадки, Волкодав первым долгом поискал глазами местечко, удобное для обороны. Он был уверен, что найдет его, и нашел. Да вот беда, – оно было предназначено не для одного воина, а самое меньшее для двоих. Двое с луками, способные один другого прикрыть, могли превратить выход наверх в смертельную ловушку для сколь угодно большого отряда. Одиночка с мечом тоже мог продержаться здесь какое-то время. Пока его не расстреляют в упор.
Только потом Волкодав увидел Врата. Никакого сомнения, – это были они. Словно балансируя на грани обрыва, в воздухе висел плотный сгусток клубившегося под ветром тумана. С виду – самое обыкновенное облачко, которых здесь, наверху, было в достатке. Вот только ветер почему-то никак не мог оттащить его в сторону и только рвал края, и солнце зажигало в серой глубине мгновенные радуги. Счастлив, кому по ту сторону облачка вправду откроется праведный мир. Недостойного ждал полет вниз, навстречу прожорливым волнам.
Ниилит сразу подбежала к Тилорну и крепко обняла его. Она зашептала по-саккаремски. Волкодав, сам того не желая, разобрал несколько слов. Девушка признавалась Тилорну в любви.
– Уходите! – косясь в сторону ущелья, закричал Волкодав. – Давайте живей!
Сам он не собирался даже и пробовать. У него не было ни малейшего желания висеть изуродованным на скалах где-нибудь по соседству с Канаоном. Да еще чтобы душа вылетела из тела, унося с собой мысль о том, что оказалась-таки недостойна доброго мира!.. Нет уж. Он погибнет в бою. Погибнет так, как ему всегда и хотелось, – защищая тех, кого полюбил. А меч уж сам небось о себе позаботится, если не захочет опять попадать в услужение к злым людям…
Мастер Варох поймал за шиворот внучка и неожиданно швырнул его прямо в руки молодому арранту:
– Давай, книгочей… побереги мальца. А мне и тут хорошо.
– Дедушка!.. – закричал Зуйко, отчаянно вырываясь. Волкодав, стоявший лицом к тропе, услышал сзади нечленораздельный вопль и невольно обернулся. Эврих, бессвязно крича по-аррантски, с перекошенным лицом бежал к обрыву, силой таща за руки сразу обоих – деда и внучка. За ними испуганно рысили два коня: их поводья старый сегван додумался привязать к своему поясу. Вот Эврих подскочил к самому краю, бешено оттолкнулся… и прыгнул в облачко, увлекая за собой мальчишку и старика. Волкодав непроизвольно присел, вжимая голову в плечи… Он стоял чуть-чуть ниже Врат. Он был внутренне готов к тому, что вниз вот сейчас пронесется тело, а то и не одно. Но Боги не попустили. Эврих со спутниками канул в туман, и тот принял их, пропустив неизвестно куда. Кони, побуждаемые натянутымии поводьями, без раздумий скакнули следом, и за ними, гавкая, – пес. Безгрешному зверью сомневаться было не в чем.
Тогда-то Волкодав понял, что ему делать. Из расселины уже доносился топот бегущих ног и громкая, забористая ругань, но венн все-таки выпустил из руки меч, чтобы сунуть в рот пальцы и резко, коротко свистнуть. Это был сигнал, хорошо знакомый Серку. Боевой конь мгновенно насторожил уши: хозяин приказывал скакать следом за другими. Могучий жеребец заржал и в два прыжка пролетел всю площадку. Недаром его порода славилась стремительным и необоримым рывком. Ноги Ниилит мелькнули в воздухе: она держала Серка под уздцы и попросту упорхнула с ним вместе. Тилорну повезло меньше всех. Его конь сорвался скакать следом за Серком, как, собственно, и рассчитывал Волкодав. Ученый держал повод намотанным на запястье, за что и поплатился: его сбило с ног и провезло по камню спиной. Будем надеяться, сказал себе венн, в том мире травка. Или мягкий снежок. Ему очень не хотелось думать, что по ту сторону зияла такая же пропасть. Добрый мир и встречать должен добром.
Мыш с тревожным криком бросился вслед за Тилорном, стремительно влетел в серую пелену – и тоже пропал.
Вот когда Волкодаву стало радостно и легко на душе, как давно уже не бывало. Вот теперь все в самом деле кончилось, и кончилось хорошо. Ему не в чем было себя упрекнуть. Отомщенные души Серых Псов смогут возвратиться с Острова Жизни, чтобы обрести новую плоть на земле. Государыня кнесинка гостила у ичендаров, и свирепые горцы никому не позволят поступить с нею против ее воли. И те, ради кого Боги отмерили ему лишних полгода жизни, стали недосягаемы для зла этого мира. А в Самоцветных горах он поистине совершил все, что по силам было одному человеку. Показал путь.
Волкодав расхохотался в лицо воину, первым выпрыгнувшему из теснины, и встретил его страшным ударом меча, разбив в брызги и его клинок, и шлем, и русоволосую голову под шлемом. Воин был тот самый, которого Тилорн сперва заколдовал, а потом освободил. Жалость к врагам Волкодава очень редко обременяла. А забота о собственной праведности – и того реже. Без толку радеть о том, чего все равно нет. Следующий перепрыгнул через откатившееся под ноги мертвое тело и бросился на венна. Волкодав мягко прянул вбок, уходя от удара. Кончик узорчатого меча поймал неприятельский клинок и завертел его, направляя в землю, потом с быстротой презрительного плевка взвился вверх, к шее. Кровь ударила толстой, в палец, струей, облив стену расщелины и заставив других Лучезаровичей отшатнуться. Но замешательство продолжалось недолго. У кого-то все же хватило выносливости и смекалки принести с собой щиты. Длинные сольвеннские щиты, вытянутые книзу, чтобы коварный недруг не уметил мечом по ногам. С каждого, белое на красном, смотрело Лучезарово знамя: зверь вроде кошки, привставший на задние лапы. Сразу четверо заслонились этими щитами и живой стеной ринулись на Волкодава, оттесняя его назад. Не будь он покалечен, он просто перемахнул бы эту стену. И, чего доброго, прямо на лету снял бы голову самому невезучему. Но больному телу нынче не было веры – пришлось отступить. Не прятались за камнями остроглазые ребята с тугими веннскими луками, некому было прикрыть его отступление. Он знал, что будет дальше. Сейчас появится Плишка и осадит глупцов, остервенело лезущих на площадку. А потом выпустит вперед несколько человек с самострелами. И те его попросту изрешетят.
Щитоносцы между тем вознамерились вчетвером прижать его к скале и сообща зарубить. Ничего не получилось. Волкодав легко ушел в сторону, и крайний из воинов закричал не своим голосом, обронив щит вместе с рукой.
В расщелине появился Плишка и заорал:
– Назад, недоумки!..
Волкодаву захотелось спросить его: кто ты такой? Как вышло, что дружинные у вас, двоих наемников, оказались на побегушках?.. Он понимал, что ответа скорее всего ни когда не узнает. Мало ли чего теперь никогда больше не будет.
– Стрельцов сюда!.. – снова заорал Плишка. На открытой площадке укрыться было негде, а по пещерам пускай прячутся крысы. Волкодав выпрямился во весь рост и с издевательской усмешкой смотрел, как они целились. Все равно в его доме теперь жили чужие. Шестеро выстрелили почти одновременно. Откуда они могли знать, что перед ними стоял воин не им, сирым, чета. Спусковые устройства еще освобождали тетивы, когда венн мгновенно присел, повернулся, и узорчатый меч сверкнул в стремительном взмахе. Три стрелы прошли мимо и расщепились о равнодушный гранит Туманной Скалы. Еще три улетели неизвестно куда, отброшенные широким клинком. Смущенные парни торопливо принялись перезаряжать самострелы.
– Живее, безрукие! – подгонял воинов Плишка. – Живее!
Сейчас он покончит с ненавистным телохранителем, потом уже выяснит, где спрятались остальные.
Один из стрельцов вдруг бросил оружие наземь.
– А не пошел бы ты! – зло встретил он подлетевшего наемника. – Сам стреляй, коли кишка тонка на мечах!..
Он тоже был с Лучезаром в походе. Плишка хотел оттолкнуть его, но передумал. Просто поднял самострел, сам занял место отрока и поднял ложе к плечу.
– Не умеешь стрелять, – пробормотал он, – так не берись!
На сей раз у Волкодава получилось хуже, потому что били в упор, а его и так ноги держали с трудом. Две стрелы он отбил мечом, еще две располосовали кожаную куртку и вильнули в стороны, скользнув по кольчуге. Последние две попали и воткнулись до перьев. Одна в бедро, другая, пробив привязанную руку и кольчугу под ней, в грудь. Двойной удар отбросил Волкодава назад и опрокинул его навзничь. Он упал и остался лежать неподвижно.
Лучезаровичи сдержанно зашумели и качнулись к нему.
– Назад! – рявкнул Плишка.
Он сам подойдет первым. Он заберет меч и голову венна, а с ними и славу. А если Лучезаровы отроки уже сейчас посматривали на него с изрядным презрением, так это мало что значило.
Грозный венн по-прежнему не шевелился. Осторожно подошедший Плишка пнул его в раненое бедро и убедился, что венн был либо мертв, либо очень близок к тому. Изувеченное тело не отозвалось на жестокий пинок ни стоном, ни судорогой. Плишка перешагнул через него и ногой попробовал вытеребить из неподвижной руки черен меча. Закостеневшая ладонь никак не раскрывалась, к тому же Плишка увидел, что меч был привязан, и решил помочь делу ножом.
Железные пальцы вдруг стиснули его лодыжку, невыносимо смяв кости и плоть даже сквозь бычью кожу сапога. Оживший венн рывком выдернул из-под наемника землю. Плишка вскрикнул от неожиданности и стал падать. Уже на лету Волкодав слегка подправил его, и сольвенн ухнул за край. Он успел извернуться и схватиться за самую кромку. Но тут его всем телом ударило об откос, и пальцы не выдержали, соскользнули. Плишка полетел вниз, барахтаясь в воздухе. Лететь ему пришлось долго.
Волкодав с большим трудом привстал на одно колено. Добивать его было вовсе не обязательно. Просто подождать немножко, и он свалится И умрет сам. Все-таки он поднял голову, утер рукавом кровь, бежавшую по подбородку, жутко ощерился и прохрипел, держа меч наготове:
– Ну?!..
…Это только в сказках благородные враги низко кланяются умирающему герою и отступают прочь, оставляя его наедине с Небесами. Винитар, может, так и поступил бы. Но не Лучезаровичи. Они устремились вперед… и в это время в туманном облаке за спиной Волкодава наметилось какое-то движение.
Первым, разорвав быстрыми крыльями серую клубящуюся пелену, наружу вылетел Мыш. И тотчас с отчаянным боевым воплем полоснул какого-то сольвенна по лицу коготками. А следом за Мышом на площадку перед Вратами разом выскочили три человека. Вот так и появляются россказни о небесных воителях, посланцах Богов. Двое, мужчина и юная девушка, без промедления вскинули руки в отвращающем жесте. Осанке и взгляду робкой Ниилит позавидовала бы сама воительница Эртан. Третий, золотоволосый аррант, обнял начавшего валиться Волкодава:
– Держись, друг варвар… Держись, не умирай!
"Не смей называть меня варваром", хотел сказать Волкодав, но сил не хватило. С открытых ладоней Тилорна и Ниилит сорвалось нечто – умеющему видеть это показалось бы сполохом бледно-лилового пламени. Оно ударило в лица Лучезаровым воинам, и те с криком отпрянули, как от огня. Воспользовавшись их замешательством, девушка и двое мужчин за что попало схватили тяжелого неподвижного Волкодава и со всех ног потащили в туман, и крылатый зверек, последний раз плюнув в обидчиков, умчался следом за людьми. В лицо Волкодаву дохнуло солью и холодом, и почти сразу он перестал слышать крики сольвеннов. Ему показалось, его тащили больно уж долго, гранитному уступу, да и жизни, давно пора было закончиться. Уже теряя сознание, он успел смутно подумать: и что они надрываются, ведь все равно…
Но Ниилит, Тилорну и Эвриху было, как видно, не все равно.(с)
Прошибает до костей. Каждый раз. И ничего я с собой поделать не могу...
читать дальше
Тропа кончалась площадкой шагов десяти в поперечнике. С одного боку она обрывалась в гудящую, утробно громыхающую пустоту, с других сторон высились неприступные стены утесов. Кое-где виднелись устья пещер, но бежать явно было больше некуда и прятаться негде. Туманная Скала исполинским каменным пальцев указывала в небеса. Она стояла здесь с рождения мира. Она будет точно так же стоять здесь и завтра, и еще через тысячу лет. И точно так же будут огибать ее вершину розовые облака.
Достигнув площадки, Волкодав первым долгом поискал глазами местечко, удобное для обороны. Он был уверен, что найдет его, и нашел. Да вот беда, – оно было предназначено не для одного воина, а самое меньшее для двоих. Двое с луками, способные один другого прикрыть, могли превратить выход наверх в смертельную ловушку для сколь угодно большого отряда. Одиночка с мечом тоже мог продержаться здесь какое-то время. Пока его не расстреляют в упор.
Только потом Волкодав увидел Врата. Никакого сомнения, – это были они. Словно балансируя на грани обрыва, в воздухе висел плотный сгусток клубившегося под ветром тумана. С виду – самое обыкновенное облачко, которых здесь, наверху, было в достатке. Вот только ветер почему-то никак не мог оттащить его в сторону и только рвал края, и солнце зажигало в серой глубине мгновенные радуги. Счастлив, кому по ту сторону облачка вправду откроется праведный мир. Недостойного ждал полет вниз, навстречу прожорливым волнам.
Ниилит сразу подбежала к Тилорну и крепко обняла его. Она зашептала по-саккаремски. Волкодав, сам того не желая, разобрал несколько слов. Девушка признавалась Тилорну в любви.
– Уходите! – косясь в сторону ущелья, закричал Волкодав. – Давайте живей!
Сам он не собирался даже и пробовать. У него не было ни малейшего желания висеть изуродованным на скалах где-нибудь по соседству с Канаоном. Да еще чтобы душа вылетела из тела, унося с собой мысль о том, что оказалась-таки недостойна доброго мира!.. Нет уж. Он погибнет в бою. Погибнет так, как ему всегда и хотелось, – защищая тех, кого полюбил. А меч уж сам небось о себе позаботится, если не захочет опять попадать в услужение к злым людям…
Мастер Варох поймал за шиворот внучка и неожиданно швырнул его прямо в руки молодому арранту:
– Давай, книгочей… побереги мальца. А мне и тут хорошо.
– Дедушка!.. – закричал Зуйко, отчаянно вырываясь. Волкодав, стоявший лицом к тропе, услышал сзади нечленораздельный вопль и невольно обернулся. Эврих, бессвязно крича по-аррантски, с перекошенным лицом бежал к обрыву, силой таща за руки сразу обоих – деда и внучка. За ними испуганно рысили два коня: их поводья старый сегван додумался привязать к своему поясу. Вот Эврих подскочил к самому краю, бешено оттолкнулся… и прыгнул в облачко, увлекая за собой мальчишку и старика. Волкодав непроизвольно присел, вжимая голову в плечи… Он стоял чуть-чуть ниже Врат. Он был внутренне готов к тому, что вниз вот сейчас пронесется тело, а то и не одно. Но Боги не попустили. Эврих со спутниками канул в туман, и тот принял их, пропустив неизвестно куда. Кони, побуждаемые натянутымии поводьями, без раздумий скакнули следом, и за ними, гавкая, – пес. Безгрешному зверью сомневаться было не в чем.
Тогда-то Волкодав понял, что ему делать. Из расселины уже доносился топот бегущих ног и громкая, забористая ругань, но венн все-таки выпустил из руки меч, чтобы сунуть в рот пальцы и резко, коротко свистнуть. Это был сигнал, хорошо знакомый Серку. Боевой конь мгновенно насторожил уши: хозяин приказывал скакать следом за другими. Могучий жеребец заржал и в два прыжка пролетел всю площадку. Недаром его порода славилась стремительным и необоримым рывком. Ноги Ниилит мелькнули в воздухе: она держала Серка под уздцы и попросту упорхнула с ним вместе. Тилорну повезло меньше всех. Его конь сорвался скакать следом за Серком, как, собственно, и рассчитывал Волкодав. Ученый держал повод намотанным на запястье, за что и поплатился: его сбило с ног и провезло по камню спиной. Будем надеяться, сказал себе венн, в том мире травка. Или мягкий снежок. Ему очень не хотелось думать, что по ту сторону зияла такая же пропасть. Добрый мир и встречать должен добром.
Мыш с тревожным криком бросился вслед за Тилорном, стремительно влетел в серую пелену – и тоже пропал.
Вот когда Волкодаву стало радостно и легко на душе, как давно уже не бывало. Вот теперь все в самом деле кончилось, и кончилось хорошо. Ему не в чем было себя упрекнуть. Отомщенные души Серых Псов смогут возвратиться с Острова Жизни, чтобы обрести новую плоть на земле. Государыня кнесинка гостила у ичендаров, и свирепые горцы никому не позволят поступить с нею против ее воли. И те, ради кого Боги отмерили ему лишних полгода жизни, стали недосягаемы для зла этого мира. А в Самоцветных горах он поистине совершил все, что по силам было одному человеку. Показал путь.
Волкодав расхохотался в лицо воину, первым выпрыгнувшему из теснины, и встретил его страшным ударом меча, разбив в брызги и его клинок, и шлем, и русоволосую голову под шлемом. Воин был тот самый, которого Тилорн сперва заколдовал, а потом освободил. Жалость к врагам Волкодава очень редко обременяла. А забота о собственной праведности – и того реже. Без толку радеть о том, чего все равно нет. Следующий перепрыгнул через откатившееся под ноги мертвое тело и бросился на венна. Волкодав мягко прянул вбок, уходя от удара. Кончик узорчатого меча поймал неприятельский клинок и завертел его, направляя в землю, потом с быстротой презрительного плевка взвился вверх, к шее. Кровь ударила толстой, в палец, струей, облив стену расщелины и заставив других Лучезаровичей отшатнуться. Но замешательство продолжалось недолго. У кого-то все же хватило выносливости и смекалки принести с собой щиты. Длинные сольвеннские щиты, вытянутые книзу, чтобы коварный недруг не уметил мечом по ногам. С каждого, белое на красном, смотрело Лучезарово знамя: зверь вроде кошки, привставший на задние лапы. Сразу четверо заслонились этими щитами и живой стеной ринулись на Волкодава, оттесняя его назад. Не будь он покалечен, он просто перемахнул бы эту стену. И, чего доброго, прямо на лету снял бы голову самому невезучему. Но больному телу нынче не было веры – пришлось отступить. Не прятались за камнями остроглазые ребята с тугими веннскими луками, некому было прикрыть его отступление. Он знал, что будет дальше. Сейчас появится Плишка и осадит глупцов, остервенело лезущих на площадку. А потом выпустит вперед несколько человек с самострелами. И те его попросту изрешетят.
Щитоносцы между тем вознамерились вчетвером прижать его к скале и сообща зарубить. Ничего не получилось. Волкодав легко ушел в сторону, и крайний из воинов закричал не своим голосом, обронив щит вместе с рукой.
В расщелине появился Плишка и заорал:
– Назад, недоумки!..
Волкодаву захотелось спросить его: кто ты такой? Как вышло, что дружинные у вас, двоих наемников, оказались на побегушках?.. Он понимал, что ответа скорее всего ни когда не узнает. Мало ли чего теперь никогда больше не будет.
– Стрельцов сюда!.. – снова заорал Плишка. На открытой площадке укрыться было негде, а по пещерам пускай прячутся крысы. Волкодав выпрямился во весь рост и с издевательской усмешкой смотрел, как они целились. Все равно в его доме теперь жили чужие. Шестеро выстрелили почти одновременно. Откуда они могли знать, что перед ними стоял воин не им, сирым, чета. Спусковые устройства еще освобождали тетивы, когда венн мгновенно присел, повернулся, и узорчатый меч сверкнул в стремительном взмахе. Три стрелы прошли мимо и расщепились о равнодушный гранит Туманной Скалы. Еще три улетели неизвестно куда, отброшенные широким клинком. Смущенные парни торопливо принялись перезаряжать самострелы.
– Живее, безрукие! – подгонял воинов Плишка. – Живее!
Сейчас он покончит с ненавистным телохранителем, потом уже выяснит, где спрятались остальные.
Один из стрельцов вдруг бросил оружие наземь.
– А не пошел бы ты! – зло встретил он подлетевшего наемника. – Сам стреляй, коли кишка тонка на мечах!..
Он тоже был с Лучезаром в походе. Плишка хотел оттолкнуть его, но передумал. Просто поднял самострел, сам занял место отрока и поднял ложе к плечу.
– Не умеешь стрелять, – пробормотал он, – так не берись!
На сей раз у Волкодава получилось хуже, потому что били в упор, а его и так ноги держали с трудом. Две стрелы он отбил мечом, еще две располосовали кожаную куртку и вильнули в стороны, скользнув по кольчуге. Последние две попали и воткнулись до перьев. Одна в бедро, другая, пробив привязанную руку и кольчугу под ней, в грудь. Двойной удар отбросил Волкодава назад и опрокинул его навзничь. Он упал и остался лежать неподвижно.
Лучезаровичи сдержанно зашумели и качнулись к нему.
– Назад! – рявкнул Плишка.
Он сам подойдет первым. Он заберет меч и голову венна, а с ними и славу. А если Лучезаровы отроки уже сейчас посматривали на него с изрядным презрением, так это мало что значило.
Грозный венн по-прежнему не шевелился. Осторожно подошедший Плишка пнул его в раненое бедро и убедился, что венн был либо мертв, либо очень близок к тому. Изувеченное тело не отозвалось на жестокий пинок ни стоном, ни судорогой. Плишка перешагнул через него и ногой попробовал вытеребить из неподвижной руки черен меча. Закостеневшая ладонь никак не раскрывалась, к тому же Плишка увидел, что меч был привязан, и решил помочь делу ножом.
Железные пальцы вдруг стиснули его лодыжку, невыносимо смяв кости и плоть даже сквозь бычью кожу сапога. Оживший венн рывком выдернул из-под наемника землю. Плишка вскрикнул от неожиданности и стал падать. Уже на лету Волкодав слегка подправил его, и сольвенн ухнул за край. Он успел извернуться и схватиться за самую кромку. Но тут его всем телом ударило об откос, и пальцы не выдержали, соскользнули. Плишка полетел вниз, барахтаясь в воздухе. Лететь ему пришлось долго.
Волкодав с большим трудом привстал на одно колено. Добивать его было вовсе не обязательно. Просто подождать немножко, и он свалится И умрет сам. Все-таки он поднял голову, утер рукавом кровь, бежавшую по подбородку, жутко ощерился и прохрипел, держа меч наготове:
– Ну?!..
…Это только в сказках благородные враги низко кланяются умирающему герою и отступают прочь, оставляя его наедине с Небесами. Винитар, может, так и поступил бы. Но не Лучезаровичи. Они устремились вперед… и в это время в туманном облаке за спиной Волкодава наметилось какое-то движение.
Первым, разорвав быстрыми крыльями серую клубящуюся пелену, наружу вылетел Мыш. И тотчас с отчаянным боевым воплем полоснул какого-то сольвенна по лицу коготками. А следом за Мышом на площадку перед Вратами разом выскочили три человека. Вот так и появляются россказни о небесных воителях, посланцах Богов. Двое, мужчина и юная девушка, без промедления вскинули руки в отвращающем жесте. Осанке и взгляду робкой Ниилит позавидовала бы сама воительница Эртан. Третий, золотоволосый аррант, обнял начавшего валиться Волкодава:
– Держись, друг варвар… Держись, не умирай!
"Не смей называть меня варваром", хотел сказать Волкодав, но сил не хватило. С открытых ладоней Тилорна и Ниилит сорвалось нечто – умеющему видеть это показалось бы сполохом бледно-лилового пламени. Оно ударило в лица Лучезаровым воинам, и те с криком отпрянули, как от огня. Воспользовавшись их замешательством, девушка и двое мужчин за что попало схватили тяжелого неподвижного Волкодава и со всех ног потащили в туман, и крылатый зверек, последний раз плюнув в обидчиков, умчался следом за людьми. В лицо Волкодаву дохнуло солью и холодом, и почти сразу он перестал слышать крики сольвеннов. Ему показалось, его тащили больно уж долго, гранитному уступу, да и жизни, давно пора было закончиться. Уже теряя сознание, он успел смутно подумать: и что они надрываются, ведь все равно…
Но Ниилит, Тилорну и Эвриху было, как видно, не все равно.(с)
Прошибает до костей. Каждый раз. И ничего я с собой поделать не могу...
@темы: I'm feeling, Книги, Цитаты
-
-
29.02.2008 в 10:04